Животрепещущей темой нетрадиционно ориентированной культуры является определение момента осознания гомосексуальности, предстающее в многочисленных кинолентах противоречивым и неоднозначным схождением безнадёжности и безысходности, открывающих новичкам истинную картину их будущего и реально сложившееся положение вещей, как было и в этой истории, нежданно связавшей вместе вчера ещё не близких молодых парней.
Презираемый одноклассниками рохля и побиваемый неуёмным отцом беззащитный шалопай. Одного отвергает мужское общество, на другого не смотрит даже толстая девица из соседского угла, но случай оставляет их вместе, открывая потребность раскрыться один на один, почувствовав, что есть ещё кто-то, кто, будучи рядом, не отвернётся, готовый выслушать, почувствовать и понять.
Естественный испуг первооткрывателей сменяется растерянностью и сомнениями в правильности сближения своих тел, у одного — недоверием, у другого — самоиронией, стремлением сориентироваться в пространстве, преодолевая естественные страхи перед самим собою, близкими и теми, кто смотрит на них со стороны.
Не расставляя ложных акцентов, кино разбирает психологию самоопределения личности и ответного реагирования общества, представленную растерянностью родителей, подлостью школьников и поддержкой прохожих людей, представляя все аспекты проблемы, выпавшей на долю каждой из сторон.
Конфликтность явления, временами накаляя атмосферу, тем не менее, остаётся в рамках разговорных форм, позволяющих авторам фильма без особой натуги донести идеи толерантности, не растеряв по дороге иллюстративного саунда и контрастного юмора, своевременно уводящего взгляд в сторону от накаляющихся страстей.
Помещая романтическую историю мальчиков в окружение из привычных связей иных людей, создатели картины уравнивают свойства и последствия разной любви, счастливой или несчастной, независимо от состава действующих лиц, добиваясь признания равноценности счастья, каким бы оно ни было, и откуда ни шло.
Также, как все, без перегибов, отыгрывают своё Глен Бери и Скотт Нил, обходясь без выскакивания из штанов и постельных волнений, найдя тактичный способ передачи внутреннего напряжения в порывистых движениях и спокойных взглядах, брошенных внезапно, как бы невзначай.
Возможно, именно отсутствие эпатажной вычурности и экзотичных выходок позволило представить выпадающие из рамок отношения явлением одной из многих неожиданностей, устраивающих неизбежные испытания, не отрицая боли и трудностей, а открывая способы, как, проходя через тернии, придти к согласию с окружающим миром, и с самим собой.